ПТИЦА-ЖИЗНЬ ДЖАННЫ ТУТУНДЖАН
Картины Джанны Тутунджан – родом из детства. Она сумела разглядеть в нашей хмурой северной природе (по словам Рубцова, «много серой воды, много серого неба») неожиданно яркие и запоминающиеся краски. А ещё – чистые, ясные лица, добрые глаза наших северян… Ей очень подходит звание «Народный художник России», для неё совсем не официальное. Василий Белов сказал о Джанне так: «Постижение народных характеров, народной психологии, отображение современного народного облика – вот, вероятно, основная её забота». Говоря по-другому, постижение души народа, его мироощущения.
Родители дали ей имя Джанна, Джан, в переводе на русский – Душа. У Андрея Платонова есть повесть с таким названием, в центре которой – судьба народа с именем Джан. Художница рассуждала: «Больше всего мне интересна именно душа мира, состояния природы, целого народа или одного человека».
В 1990-х годах творчество Тутунджан резко изменилось. Альбом с её картинами и стихотворениями «Птица-жизнь» открывается горькими и пророческими строками:
Я увидеть боюсь,
Как нас предадут.
Всё, что дорого так –
Ни за что продадут.
Стихотворения Джанны Тутунджан личные, обычно говорят – любительские, но в сочетании с её живописью они обретают социальное и философское звучание. В них выражен народный взгляд на мир, веру, человека и власть. Так, в 1991 году она написала картину-притчу «Пожар» (название перекликается со знаменитой повестью Валентина Распутина) и объяснила её вольными стихами:
Тогда рушится
Фундамент жизни
И её этическая основа.
Тогда мешаются понятия
Добра и зла.
Тогда низвергаются кумиры.
Меркнут идеалы.
Тогда пожар.
Тогда горит душа народа.
Или её надписи на рисунках, например, на одном из них, «По правде, по совести», крестьянка говорит: «Уши бы не чуяли, глаза бы не видали, что с нами творят…» А вот ещё одна подпись к рисунку, на котором изображена семья, смотрящая передачу «Поле чудес»:
Поле чудес!
Поле чудес…
А наше поле
Пашет бес.
Или ещё: «Шальные деньги людей проказят».
Стихи Джанны Тутунджан похожи на публицистические стихотворения Ольги Фокиной, вот одно из самых пронзительных:
Вначале было Слово.
И слово было Бог.
Так что ж мы натворили,
Что Он помочь не смог?..
Джанна Тутунджан, как истинный художник и мыслитель, всё видела и всё понимала. И заключительные строки этого стихотворения похожи на заклинание:
…Чтоб человек российский
Отринул чуждый плен.
Чтоб поднялась Россия
Во весь свой рост с колен!..
ГАЛЕРЕЯ РАБОТ ДЖАННЫ ТУТУНДЖАН
«Пристань Брусенец слушает», 1972 г.
«У Сухоны два берега: один Нюксенский, другой – Тарногский, на котором стояла деревня Сергиевская – там был своего рода порт: туда доставляли баржи, их разгружали, там были склады; а зимой эти продукты, которые грузились летом, вывозили по замёрзшим дорогам в районы. Все суда речные контролировались, и в Брусенце, на том берегу, была как бы диспетчерская, вокзал, где эти суда отмечались. “Сергиевская, вы готовьтесь, – передавали нам, – такого-то числа придёт баржа с солью, с мукой, с продуктами, созывайте людей на разгрузку”. Вот эта женщина на картине как раз и принимала эти баржи, фиксировала их прохождение по Сухоне».
«Сотовые у нас появились лет десять назад, а Интернет и того позже. Джанна не любила сотовые телефоны, называла их пугалом. Почему? Она привыкла к их старому дисковому телефону: знала его звук, знала, куда идти. А тут ребята, их дети, подарили телефон: “Мама, носи с собой”. Она носила с собой и, как только телефон зазвонит, пугалась – оттого и “пугало”. Такие новинки ей были чужды» (Дина Петровна Шалашова).
«Чёрный ворон» (портрет В.В. Невзорова, заключённого без вины на 17 лет), 1990 г.
Тема безвинных страдальцев была близка художнице: в 30-е годы 20 лет отсидел в сталинских лагерях её дядя, Николай Николаевич Ульрих, академик, изобретатель зерноочистительных машин. «На ВДНХ стояли его машины – а их создатель сидел в тюрьме, – вспоминала Джанна. – Но когда он вернулся, не было в нём никакой озлобленности или обиды. Когда же он умер, я смотрела на него, лежащего в гробу, и поражалась, насколько красив может быть человек».
«Молодая», 1968 г.
«Картину “Молодая” Джанна начинала писать с меня в марте 1964 года, первые наброски она делала три года. Ей хотелось написать Весну, Молодость, Чистоту жизни. Все художники понимают, что многое зависит от погоды, от её красок. Я приходила к ней, мы шли на улицу, потом сидели дома в тепле, при этом велись всякие интересные для меня беседы философского направления, которые ещё не все мне были понятны. Привлекали меня грецкие орехи – Джанне пришла посылка из Армении. Позировала, пока орехи не закончились, а может, надоело – это, оказывается, не так-то легко. Понятие в то время было смутное, что такое художник; их с мужем живопись за работу никто из деревенских не считал, просто люди были хорошие» (Дина Шалашова).
«Гори ясно» , 1976 г.
«Пчела собирает нектар с цветов, а художник собирает нектар души своего народа. И если это нам удаётся, где-то чуть-чуть брезжит счастье» (Джанна Тутунджан).
«Простая душа», 1997 г.
На картине изображена жительница д. Сергиевская Нина Филиппова. «Когда у меня родители были живы, мама Мария Петровна и папа Сергей Прокопьевич, Джанна их рисовала, картина была “Семеро по лавкам”. Скучаем по ней, как не скучать. 23 февраля ходили и помянули. Даже и поплакали, чё греха таить. Она любила, когда ледоход начинался, чаек рисовать. Пойдёт по деревне – со всеми общалась людьми» (Нина Филиппова).
«Апрельский дым», 1970 г.
«У меня мечта была такая – побывать во всех странах, перерисовать всех людей. Всю Россию хотела пройти, до моря. Но вот как дошла до Сергиевской, так поняла, что дальше идти не надо. Если бы я жила тысячу лет, мне не хватило бы времени выразить всё то, что я ощущаю в этом небольшом уголке России» (Джанна Тутунджан).
Из «Разговоров по правде, по совести»
← Предыдущая публикация Следующая публикация →Оглавление выпуска